Работы Керима Рагимова созданы наперекор этой очевидной тенденции, хотя он активно пользуется языком масс-медиа. В отличие от большинства художников, Рагимов работает в технике живописи, которая является наиболее уязвимом медиум в современном искусстве. Его картины выполнены на основе найденных изображений (фотографии из газет, ксероксы из каталогов и т. д.), которые он собирает уже многие годы. Скрупулезно точно перенося их на холст, он стремится остановить бесконечный поток медиаобразов. В этой чрезвычайно трудоемкой процедуре, требующей мастерства и самоотдачи, и заключается его художественный жест. В отличие от практики поп-арта, декларативно ускоряющей процесс производства искусства, Рагимов выставляет прежде всего свои инвестиции труда на квадратный сантиметр холста. Он строит свое творчество, как медиум, который, в оцепенении уединенной работы, пропускает через себя проносящийся со стремительной скоростью поток сообщений.
Решающим моментом такого способа производства искусства является выбор сюжета. Рагимов очарован патетикой массовой культуры, ее непосредственным правом говорить о высоких чувствах и героических поступках. В своей главной серии "Human Project"2, работа над которой длится уже много лет, он концентрируется на групповых портретах, в которых люди позируют перед нейтральным анонимным взглядом фотокамеры. Задействуя архаический потенциал живописи, он, как «нормальный русский художник», стремится обнаружить сущность за внешней медиальной оболочкой, найти драматический punktum любимого им изображения. В его картинах люди как бы застыли в неизвестности, они полны неясного ожидания - предчувствия героического действия или смерти. "The world is not enough"3: за медиальной игрой смены масок всегда кроется нечто пугающее и волнующее. Но в отличие от «художника-фундаменталиста», Рагимов не берется как-то определять и навязывать нам свое понимание того, что же находится за поверхностью видимости. Рагимов просто утверждает присутствие сокрытого, возможность драматического «преображения» любой ситуации. Для него важно, что человек, как и реальность, противопоставляет себя не бесконечному многообразию своих фиктивных знаковых описаний, а чисто физическим пределам своего бытия, то есть смерти.
Пользуясь фотографиями, Рагимов обретает возможность выявлять прошлое, эксплуатируя привилегированное отношение этого медиума к смерти. Картины, которые он создает в результате этой работы, являются своеобразными мемориалами, памятниками «идеальной фотографии», вырванной из плена медиапотоков. И в этом его жесте нет ни капли иронии. Рагимов в своем творчестве всегда остается предельно серьезен. Готовясь переносить на холст новую репродукцию, ему следует повторять вслед за Роланом Бартом: «...фотографы в мире... обречены на схватывание (catch) актуальности, но все они не догадываются, что они - агенты смерти».

Рагимов, своей творческой волей, совмещает разные противоположные категории: современную медиальность и архаику живописи, нейтральность и авторское высказывание, «зеркальность» и «прозрачность», позицию тотального потребителя и идеального производителя. Он всегда оказывается между определенными, детерминированными строгими дискурсами, позициями, которые характеры для «западного» подхода к искусству.
Несмотря на кажущийся абсурд и уникальность подобной позиции, она, возможно, очень точно соответствует психологическому состоянию современной жизни, которое характеризуется фрустрацией от невозможности выбора из бесконечных возможностей, предоставляемых потребительским обществом. И каждый из нас внутренне стремится совместить несовместимые желания, не зная, как этого достичь.
Рагимов демонстрирует свою возможность синтеза противоположностей - доводя их до крайности.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 терминология Вильгельма Флёссера
2 название этого проекта, по желанию автора, существует только в английском варианте
3 слова из прошлогоднего хита поп-группы "Garbage"