 Как
и первый "Брат", "Брат-2" Алексея Балабанова, едва
вышед в свет, сразу породил бурные идеологические дискусии и вызвал оценки,
обусловленные в основном политическими взглядами. Большая часть зрителей
разделилась на два отчетливых и непримиримых лагеря. Резко отрицательное,
критическое отношение к картине продемонстрировано в основном либеральной
интеллигенцией, западниками, активным "правым" электоратом.
Они усмотрели в фильме откровенную ксенофобию, издевательство над ценностями
цивилизованного мира, возвращение к холодной войне и первобытный, хтонический
домострой. Встретившие картину восторженно едва ли могут похвастаться
таким же числом дипломов на одного зрителя, зато их лагерь более сложен
по своему политическому спектру и состоит из более разнообразных социальных
слоев: от пролетария до чиновника, от крестьянина до художника, от люмпена
до полевого командира. Им, в свою очередь, пришлось по душе все то, что
вызвало возмущение западников: антиглобализм, антилиберализм, национализм
и некая альтернативная, якобы предложенная Балабановым Русская Идея.Конечно, спровоцированные общественные страсти, а также кассовые сборы "Братьев" способны многое подсказать об интеллектуальном уровне обеих картин(1). И все-таки следует различать политические и художественные аспекты. Слишком часто мы инкриминируем произведениям не содержащиеся в них манифесты, "вчитываем" в тексты собственные слоганы, пропуская авторские. (Не забудем также, что речь идет о режиссере, снявшем, в числе прочего, "Про уродов и людей" - картину вполне элитарную.) Сейчас, когда основные страсти вокруг "братской" дилогии улеглись(2), а впечатления от просмотра уже оформились и еще не забылись - можно подвести некоторые итоги. Нам хотелось бы показать, что сугубо идеологическое прочтение "Брата-2" (мы остановимся прежде всего на нем) не вполне адекватно и что такое прочтение игнорирует ряд вполне конкретных, значимых элементов картины. Главное в пропагандистском искусстве - эстетизация проповеди, make-up очевидного (ухослышного) месседжа, обработка лозунга с целью консервации его энергетических потенций и одновременным приданием ему нового мятного вкуса. Можно как угодно экспериментировать с картинками и текстом - важно, чтобы они работали на заключительное, целевое высказывание. Исходя из этих классических представлений, внимательному зрителю будет трудно вписать обоих "Братьев" в разряд пропагандистского кино. Реальный нарратив оказывается здесь сложнее (не-)желаемого и сканируемого подчас на бессознательном уровне "содержания". Напомню фабулу: главный герой, Данила Багров (Сергей Бодров) вызволяет далекого и неизвестного ему человека (родного брата погибшего друга) из лап влиятельных американских шантажистов(3). Процесс этот занимает около недели и сопровождается, в частности, ликвидацией четверых бандитов в Москве, угоном чужого автомобиля, взрывом двух машин в московских дворах-колодцах, ликвидацией двух торговцев оружием, расстрелом порядка десяти случайных (и безоружных) человек из обслуживающего персонала в чикагском рок-клубе и еще нескольких офисных работников, неосторожно оказавшихся на пути ДБ. Заодно "освобождается" и русская проститутка Даша-Мэрилин(4). Ее изъятие стоит жизни сутенеру и двум его клевретам. Почти у каждой реплики, претендующей на роль идеологического слогана, в фильме имеется свой логический (иронический либо серьезный) противовес, текстуальный либо сюжетный. Какими бы, чьими бы ни были логические акценты "Брата-2", зритель на его протяжении слышит все же разноголосицу, а не монолог. "Русские не сдаются!" - кричит Виктор Багров (Виктор Сухоруков) перед тем как благополучно сдаться американской полиции. "Мы, русские, не обманываем друг друга", - картавит иммигрант, дорого продавая б/у-шный автомобиль. На вопрос: "Вы гангстеры?" - следует ответ: "Нет, мы русские". Данила сообщает Даше, что в России "хорошо". Водитель-частник, тоже проживающий в России, другого мнения: "Были люди как люди. И сразу стали кретины. Парадокс..." Другой русский водила, в Америке, страдает логореей в духе Жириновского: "А, патриот? Русская идея! Достоевский! Держава! Где твоя Родина, сынок? Сдал Горбачев твою Родину американцам! Чтоб тусоваться красиво. А теперь твоя Родина две войны и Крым просрала! Русских людей в Прибалтике сдала. Сербов на Балканах сдала. Сегодня Родина там, где задница в тепле..." С учетом всех само собой разумеющихся дефиниций, таких как: боевик, приключенческое кино с саундтреком из русского рока, жанр "Брата-2" можно определить как остросоциальный памфлет, построенный по принципу постпостмодернистского коллажа. Образ главного героя также состоит из антиномий, довольно легко объясняемых. Это уравновешенный и даже сообразительный человек, однако некоторые его слова (дела оставим на откуп жанру боевика, для которого такое поведение нормально) характеризуют его как не вполне психически здорового человека. Например, свое равнодушие к поп-музыке типа И. Салтыковой ДБ объясняет не как-нибудь, но тем, что "на войне такую музыку не слушают"(5). Проститутку Дашу он с первого взгляда определяет захваченной в плен и сообщает ей: "Русские на войне своих не бросают". (То, что сама Даша соглашается с бесцеремонным вторжением Багрова в ее жизнь, говорит не о правоте ДБ, но исключительно о ее собственных проблемах и беспомощности(6)). Внешность ДБ не относится к разряду "сексапильных". В первом "Брате" некая клубная питерская тусовщица(7) говорит ему, что тот одет, "как обсос". Уже упоминавшийся водитель-частник, бросая мельком взгляд на Данилу, считает, что "такого придурка даже баба ждать не будет". Тем не менее, придурок молниеносно покоряет сердца/тела известных, роскошных, недоступных женщин (поп-звезда и телеведущая). Объясняя/извиняя свой каприз, Салтыкова называет ДБ "губастеньким", а американскую телеведущую привлекает в нем явно не внешность и не содержимое головы, а непостижимое дикарство(8). Нрав и "общий стиль" ДБ тоже дуалистичен, причем, как и в случае сексуальной карьеры, его объективные черты несколько контрастируют с деяниями и достижениями. Этот добродушный, по-медвежьи медлительный флегматик проявляет и хладновную жестокость(9), и чудеса оперативностиx. Он - тот самый простак, который все понимает правильно (в этом нас уверяют развитие и завершение сюжета). Вполне среднего физического развития молодой человек - однако дерется отлично(11)... Перечисляя эти не всегда правдоподобные сочетания, мы вовсе не стремимся доказать общую "неубедительность" ДБ. Психология - не та область, где плещутся наши амбиции. Важнее, что герой Бодрова - классический пример имиджевой проекции, ходячее представление обывателя о самом себе, кинематографическая реализация всех его фантазмов. Примитивный, необразованный, не наделенный никакими яркими данными человек последовательно оказывается самым умным, самым сексуальным, самым крутым. Мог бы стать и самым добрым (бескорыстная помощь хоккеисту, спасение заблудшей магдалины, жалость к Белкину-сыну), если б не число трупов. Но и тут Багров ни при чем: на Войне, как на Чечне. Если Русская Идея в "Брате" откровенно травестируется, то либерализм и политкорректность избраны в качестве самой настоящей, объективированной мишени. Америка изображена страной клокочущих расовых и социальных противоречий. Свои приветствия "How are you?" американцы произносят неискренне, потому что "здесь все просто так, кроме денег". Даже второстепенные персонажи участвуют в перманентной войне всех против всех (дежурное исключение - водитель LKW, перекати-поле). "Откуда я знал, что там нельзя гулять? У нас вот везде можно"(12). Политкорректность существует, как можно заключить из фильма, лишь в качестве лицемерного этикета, едва прикрывающего звериный лик взаимной ненависти. Как и положено варварам, наши герои презирают всяческую условность. При этом люди, честно исповедующие "Войну", разделяющие нехитрые идеологические мифы и соответствующе себя маркирующие, Даниле гораздо ближе мирных обывателей, которые в своей непрозрачности только мешают воевать. Например, "фашист" (как он сам представляется) не вызывает у Багрова никаких эмоций, кроме вялого, почти политкорректного упоминания о своем деде, погибшем в Великую Отечественную. Как известно, "Война" упрощает человеческую психику, примитивизирует ее стимулы и мотивы. Повышается спрос на "принципы", "инстинкты", "почву" и другие механизмы, освобождающие человека от необходимости думать. Одной из таких защитных или компенсаторных реакций является ксенофобия. В первом "Брате" Данила отметился дважды: знаменитым "Не брат ты мне, гнида черножопая" и "Я евреев как-то не очень". В "Брате-2" национализм Данилы благоразумно редуцирован. Вместо него традиционно-обывательскую, невежественно-провинциальную ксенофобию отыгрывает брат Виктор. Здесь существенно, что комический потенциал игры замечательного Сухорукова не опровергает, но, напротив, только усиливает искренность и глубину демонстрируемого расизма. Эпизоды с участием Багрова-Сухорукова - наиболее смотрибельные во всем фильме, а его расистские высказывания - художественно наиболее яркое из всего, что есть в "Брате-2". Еще важно, что основания этих высказываний совершенно различны. Это может быть имперское сознание (о Киркорове ВБ высказывается отрицательно, заключая: "Одно слово - румын". "Так он болгарин", - возражают ему. "Да? Какая разница?"); возмущение эстетического чувства (негру: "Да ты на себя помотри - черный, как сволочь. Ты "Мойдодыр" читал?"); исторические счёты (иначе как "бандеровцами" или "бандеровскими суками" ВБ их не называет. К тому же, он полон патриотической решимости отомстить им "за Севастополь"). Но наиболее привлекательной репликой ВБ стала фраза "Свободу Анжеле Девис!" Здесь рупор одновременно взяли в руки а) власть, b) обыватель, c) цитирующий их критицист. Иронизируя над пускай еще советской риторикой, Багров-старший перестает в этот момент быть круглосуточным ретранслятором желтой прессы. Межнациональная рознь дана в "Брате-2" как неотъемлемое и повсеместное явление окружающего мира. Сутенер, торговец оружиемxiii, их компаньоны - сплошь негры и мулаты. Белый полицейский, отпуская Багрова из полицейского участка, материт негров. "Москаль-то мени нэ земляк!" - отрезает украинец. Когда русские герои сидят у костра (здесь аналогия с "маленькими детьми большого города" становится особенно умилительной; ребята чисто раков сели поесть), к ним без всяких внешних мотиваций пристает черный, нарываясь на заслуженный отпор. Бракованную машину Багров покупает у брайтонского еврея. Трижды в картине звучит стихотворение "Я узнал, что у меня есть огромная семья", воспевающее любовь к Родине (( Земле) и ко всем ее жителям, от мала до велика(14). Но любовь эта весьма разборчива. Расстрелу некоторых врагов (цветных) непосредственно предшествует декламация заключительной строфы: "Всех люблю на свете я!" После ее произнесения тремя точными выстрелами Данила вносит коррективы в актуальный список любимых(15). *** Иными словами, перед нами не манифестация определенной идеологии(16),
но манипуляция ею. В этом смысле эффективно сравнение с другим, не менее
нашумевшим отечественным кино - "Сибирским цирюльником" Н.
Михалкова. И "Цирюльник", и "Брат-2" фабульно идиотичны.
Оба страдают неадекватностью декларируемым (приписываемым) идеологическим
задачам. Но неадекватность "Братьев" носит сознательно-цинический
характер, а Михалков полностью увязает в собственном пафосе. Главная
художественная проблема героя Олега Меньшикова в том, что он не обсос.
1 Об этом было справедливо замечено, в частности, Мишей Фишманом
в Полит.ру. |
