Выставка Sweet Dreams Are Made of This (Сергей Денисов, Керим Рагимов, Наталья Першина-Якиманская, Ольга Егорова, Дмитрий Виленский) стала прямо-таки образцовым примером взаимовыгодного сотрудничества искусства и предпринимательства, благотворного для обеих сторон. Художники, ранее хотя и активные, и в различной степени "засвеченные", репрезентировали себя как направление, поколение и, в общем, отдельное явление, спаянное оригинальной эстетикой. Галерея же Марины Гисич, ранее (на момент вернисажа галерее было примерно полгода) успевшая провести несколько полностью коммерческих выставок "крепкого салона", посредством Sweet Dreams вступила на территорию не результата, а процесса актуального искусства. Во время и сразу после вернисажа, правда, высказывались мнения, что галерея, мол, буржуазная, однако вряд ли стоит искать здесь серьезный критический пафос - "буржуазной" у нас нередко обзывается уже та галерея, где все лампочки горят и трубы не текут.
Художники, составившие Sweet Dreams, принадлежат к одному поколению, вышли на сцену примерно одновременно, связаны между собою дружескими, а кое-кто и семейными отношениями. Виленский в каталоге отмечает то, что уже многократно говорилось о каждом авторе в отдельности: все они никогда никуда не вписывались, не принадлежали к каким-либо движениям и группам, стоя на позиции героических одиночек. Сегодня, впрочем, такая ситуация стала совершенно стандартной и нормальной (если вообще когда-либо переставала быть таковой) - подавляющее большинство авторов воплощает индивидуальные, а не групповые интенции, легко объединяясь для того или иного проекта и так же безболезненно расставаясь после его осуществления или неосуществления.
Виленский, конечно, лукавит, объявляя "потенциал дружбы" едва ли не основной субстанцией, цементирующей выставку. Личная приязнь - не тот материал, на основе которого можно построить цельную экспозицию, она все же есть бытовой факт, могущий разве что очень косвенно влиять на творческую биографию друзей. Однако экспозиция Sweet Dreams не нуждается в таком сомнительном оправдании - она вполне целостна, и факторами этой целостности выступают гораздо более показательные и интересные вещи.
Во-первых, выставка очень зрелищна, ее визуальное богатство выдает иммунитет авторов к формальным поискам, к минимализму, к статике. Во-вторых, все работы (за исключением воздушной инсталляции Сергея Денисова из слюды и стрекозиных крылышек) повествовательны, они рассказывают истории. В-третьих, наконец, их объединяет поиск некой подлинности опыта, непосредственного проживания от первого лица - эта попытка реабилитации подлинности, пожалуй, наиболее интересна сегодня и на международной сцене, и на этой выставке (кстати, тематика подлинности синхронизирует Sweet Dreams с общим духом интернационального искусства начала XXI века: подлинного проживания сейчас только ленивый не ищет).
Локализация подлинности у всех авторов происходит в разных местах. Наталья Першина-Якиманская обнаруживает ее, как и положено гимназистке, в перипетиях любовной истории - она выставила свои традиционные белые платья с выписанными на ткани фрагментами любовных писем и вышитыми алым бисером, то есть как бы кровью любящего сердца, каплями-пятнами и словами любви. Мне казалось, что за годы работы с белыми платьями художница успела исчерпать их потенциал, но объекты работают очень хорошо. Наиболее "напрямую" бьет красное по белой ткани "Извини".
Ее многолетний соавтор Ольга Егорова ассоциирует опыт подлинности с опытом реконструкции себя: в видео "Несколько способов понравиться Вале" герои - двое юношей (ныне девушек)-транссексуалов - демонстрируют убранство своей девичьей комнаты, манерничают, наряжаются-красятся-причесываются, короче, всячески реконструируют опыт своего нового пола. Сам Виленский воссоздает в фотосерии "Происшествия в петербургских парадных" извечную питерскую мифологию - в плохо освещенные подъезды старых домов с загаженной лепниной и разбитыми каминами он вписывает светящиеся разводы, повторяя известные любому питерцу истории о призраках, о "странном городе" и т. д.
Великолепный живописец-фотореалист Керим Рагимов показал новенькую серию, воспроизводящую кадры из фильма "Брат-2", - идея серии принадлежит тому же Виленскому, по ощущениям которого, "Брат-2" с идеальной точностью попадал в болевые точки российской ситуации, экзистенции и цеплял за живое. В воспроизведении Рагимова эти кадры говорят скорее о медиальной мифологии, о симуляции образа подлинности, о попытке подлога не только пресловутой национальной идеи, но и образа героя, то есть опять же подлинного проживания - но, возможно, те, для кого "Брат-2" стал откровением, считают иначе.
Это, кстати, наиболее проблематичное место почти всех поисков подлинного и неподдельного - на месте подлинности грозит появиться медиальная симуляция таковой. Проблема эта неизбежна и абсолютно внехудожественна - невозможно измерить "градус подлинности" симулятивного опыта; то, что, например, в фильме Егоровой зрителю кажется невыносимой фальшивкой, для самих героев - мечта, на глазах становящаяся реальностью. Поди узнай, где "локус подлинности" другого. Я уже не говорю об опыте медиа, о телевидении, которое для миллиардов людей является реальностью и более подлинной, и более волнующей, чем повседневная рутина частной жизни. Но эта двойственность - не недостаток выставки: выставка всего лишь репрезентирует ее, ставит вопрос ребром. А слабо лишь то искусство, которое не ставит никаких вопросов.