Галерея М.Гельмана Игорь Яркевич "Запискам из подполья" - 130 лет |
Сто тридцать лет, исполняющиеся со времени первой публкации "Записок из подполья" Достоевского (журнал "Эпоха", 164, # 1-2, 4) дают более чем благоприятную возможность поговорить об этом классическом русском тексте. |
Впервые именно в "Записках" Достоевский вывел и "юридически" оформил в литературе персонажа, для которого дисгармония и онтологическая беспомощность перестали восприниматься как трагедия; как трагедия, с которой нельзя жить. Теперь с такой трагедией стало жить можно, и с легкой руки Достоевского, вернее - с тяжелой (не зря современник писателя критик Михайловский назвал его "жестоким талантом") разрыв персонажа с миром по всем пунктам стал козырной картой русской литературы. Персонаж перестал стесняться своей "подпольности", а писатель, соответственно, перестал стесняться выставлять своего писателя в координатах подполья. Реальное и метафизическое подполье стало основным местом действия в русском сюжете. "Записки" впервые показали миру русое чудовище - гибрид разночинства, буржуазных реформ и уже окостеневших к этому времени глобальных идиологем русской культуры. Герой "Записок" Парадоксалист, будучи типичным буржуа, по образу жизни, в то же время является типичным люмпеном по манере поведения. В общем-то, средний класс России своим несостоявшимся рождением обязан Достоевскому, поскольку так и не смог пройти сквозь ножницы, установленные писателем. Средний класс, как и Парадоксалист, навсегда "провис" между временем, пространством и всеми возможными сословиями. |
Несколько лет назад Милан Кундера "обвинил" Достоевского в том, что советские танки въехали в Прагу 1968 года с его страниц. При всей понятной гиперболизации этого обвинения Кундера в принципе прав. Творчество Достоевского во многом явилось фундаментом той Русской Идеи, которая в итоге стала Идеей Советской. К танкам на улице Праги ведет и культивируемый Достоевским норматив поведения, и глобальная уверенность в истине - не произносимой, но подразумеваемой, что, в конце концов, и стало априорным оправданием любых имперских прихотей. |
Такая проза должна быть небольшой по объему, насыщенной, с максимальной дозой экспрессии и энергетики на строку. Такой прозы не должно быть "много", потому что в большом количестве текста сложно сохранить стилистическое и метафизическое напряжение. Роман, то есть "большой" объем, является номинацией не только определенного количества страниц текста, но и знаком социальной стабильности, которая для русской ситуации по-прежнему остается иллюзией; небольшая же по объему, но предельно выразительная проза оптимальнее соотносится с пространством и временем - по крайней мере, в России. И по сути "Записки" являются седьмым романом Достоевского, а сегодняшнюю литературную ситуацию при некоторых допусках можно |